Артём Стрелецкий возвращается в Москву, но не как человек, который оставил прошлое позади. Его возвращение не стало простым шагом в новое начало, а скорее сложной и болезненной необходимостью. Вместо того чтобы начать новую жизнь с чистого листа, он вновь оказывается в том месте, где его прошлое, со всеми его неразрешёнными проблемами, снова встает на пути. Но теперь он решительно настроен разорвать этот порочный круг, и, хотя старые демоны продолжают преследовать его, Артём понимает, что только разобравшись с ними, он сможет по-настоящему двигаться вперёд.

Маргарита Витальевна — имя, произнесённое с уважением, страхом и завистью на светских раутах Пензы. Вокруг её фигуры витает ореол влиятельной и опасной женщины, сумевшей выстроить целую империю на серой стороне бизнеса. Центральным элементом этой империи стал закрытый клуб-кабаре «Либидо» — место, где власть и деньги встречаются с искусством соблазна и иллюзией вседозволенности. Расположенный на территории старинной усадьбы, клуб окружён тишиной леса и дорогими автомобилями его посетителей.

Ольга никогда не мечтала о крутых склонах и ледяном ветре в лицо — горные лыжи были ей чужды, пугающи и неинтересны. Но предложение мужа, энергичного и увлечённого Марка, провести отпуск на альпийском курорте в компании их общей подруги Анастасии, показалось разумным компромиссом. Новый опыт, свежий воздух, фотографии на фоне заснеженных елей — чего бы не попробовать?

Лето 1895-го. Нижний Новгород будто расправил плечи, сияя лентами и гирляндами, натянутыми от лавок до колоколен, и, затаив дыхание, готовился к событию, равного которому не видели с годами — Всероссийской ярмарке. Купцы тащили за собой обозы, словно караваны из мифов, чиновники начищали пуговицы до зеркального блеска, а простые горожане раскладывали надежды, как праздничные скатерти: на прибыль, на удачу, на перемены.

Лида переехала в Малозареченск, как в последний, вымученный шанс — не просто убежать, а сбежать от себя. После развода, который оставил не только бумажный след в суде, но и болезненный отпечаток на сердце, она была похожа на тонущую, схватившуюся за клочок земли. Тихий провинциальный городок обещал покой — без суеты, без драмы, без тех ежедневных напоминаний, которые в большом городе сыпались на неё с каждого угла, как обломки старой жизни.

Жизнь в маленьких городках России, особенно в тех, что затеряны среди лесов средней полосы, всегда течет тихо и скучно. Люди привыкли к рутинной повседневности, и любое событие, выбивающееся из привычного уклада, вызывает настороженность и подозрения. В этих местах даже самые малые происшествия обсуждают с присущей им осторожностью, а новости о чем-то серьёзном, тем более о криминале, становятся сенсацией. Когда начинают находить изуродованные тела, это нарушает тот баланс, который существовал в этих местах долгие годы. Для местных это не просто трагедия — это шок.

Майор Игорь Савин давно слился с работой — не то чтобы по долгу службы, скорее по зову какой-то глубокой внутренней необходимости. Он жил среди протоколов, задержаний и ночных дежурств, как рыба в воде. Преступление — вот его стихия, а дело — смысл существования. Дом, жена, дочь — всё это казалось чем-то вторичным, чем-то, что вроде бы рядом, но как-то за стеклом, в другой жизни.

Анна — когда-то любимая, когда-то живая и светлая — с каждым днём угасала. Не устраивала сцен, не кричала, просто отступала. Сначала — из разговоров. Потом — из совместных завтраков. Потом — из брака. Когда она тихо, без истерик, сказала: «Я ухожу», Игорь растерялся, как человек, который только что узнал, что у него вырезали часть памяти.

А хуже всего было то, что он совсем не знал, кто теперь его дочь. Ева. Вроде бы — его кровиночка. А на деле — чужой подросток с колючим взглядом и внутренним взрывчатым веществом, которого не найти в папках уголовных дел. Где-то по дороге он её потерял. Может быть, тогда, когда в пятый раз не пришёл на утренник. Или когда забыл, что ей исполнилось четырнадцать. Или когда слишком увлёкся чужими проблемами и прозевал свои.

И вот — абсурд. Плюшевый мишка. Старый подарок, забытый где-то на полке. Он оказался чуть ли не единственным, кто ещё «говорит» с Евой. Вернее, записывает. В его пузике — скрытая камера, случайно активированная и по счастливой (или ужасной?) случайности запечатлевшая, как Ева попадает в неприятности, в компании, о которых Игорь предпочёл бы и не знать, и не думать. Откровения, вырванные из кадра, ударили не хуже отчёта о несчастном случае. Это был не просто сигнал бедствия — это был выстрел в воздух, просьба о спасении, зашифрованная в пикселях.

А тем временем на работе — всё как по учебнику: новый отдел, толпа зелёных, не нюхавших настоящей улицы. Никаких старых волков, только новички, у которых в глазах больше страха, чем решимости. Игорь вроде бы начальник, но ощущает себя одиноким механиком в развалившемся самолёте, где каждый болт гремит и вот-вот отлетит. Всё на нём — и семья, и служба, и спасение. Вопрос только: кого он сначала вытащит — других или себя?

И что хуже — тишина между ним и Евой или гул, который он слышит в себе всякий раз, когда включает запись с плюшевого шпиона?