Лето 1895-го. Нижний Новгород будто расправил плечи, сияя лентами и гирляндами, натянутыми от лавок до колоколен, и, затаив дыхание, готовился к событию, равного которому не видели с годами — Всероссийской ярмарке. Купцы тащили за собой обозы, словно караваны из мифов, чиновники начищали пуговицы до зеркального блеска, а простые горожане раскладывали надежды, как праздничные скатерти: на прибыль, на удачу, на перемены.
Город жил ожиданием, сладким, почти детским — как перед Рождеством. Но в один из таких дней, когда улицы ещё пахли краской, пряниками и амбициями, эту хрупкую атмосферу прорезал холодный скрежет известия, от которого у прохожих вянут руки: мёртвым найден предводитель губернского дворянства — Александр Нефедьев. Умер не от старости, не от болезни, а насильственно, жестоко, будто вырван из мира чья-то чужая, чёрная рука.
Его имя не вызывало споров — человек весомый, влиятельный, неприкасаемый не только в светских кругах, но и в сердцах простого люда. Он был словно стержень, на котором держалась провинциальная вертикаль. Его смерть стала не просто трагедией — она сорвала покровы. Город ощутил дрожь. Люди замолкали при его имени, опасаясь сказать лишнего, как если бы сам воздух в уездных канцеляриях стал опасно отзывчивым.
Разобраться в этой головоломке поручили Алексею Лыкову — человеку без особой пышности, но с холодной, хирургической точностью в мышлении и редкой способностью различать фальшь, как дрожь в голосе опытного лжеца. Он не носил громких орденов, не раздавал речей, но, как говорили в кулуарах, «если Лыков берётся, правда найдёт дорогу, даже если она завалена телами и сплетнями».
С первых шагов он понял: за смертью Нефедьева не стоит одинокий порыв, это не случайное преступление, не злой случай. Это что-то вязкое, как мёд с привкусом плесени. Улики — капризные, подозреваемые — слишком разговорчивы или, наоборот, зловеще молчаливы. Каждый новый допрос открывал слой, под которым прятались ещё более тёмные — родственные связи, долги, земельные махинации, любовные интриги. Город, казавшийся добропорядочным, начал медленно показывать звериную пасть под кружевным воротником.
Но самое странное — в глазах самого Нефедьева, на старом его портрете в губернаторском зале, будто отпечаталась догадка. Как если бы он знал, что всё закончится именно так.
Поделитесь ссылочкой 🙏😇❤️⬇️
