К зиме сорок пятого война уже катилась к своему финалу — медленно, с хрипами и кровью, но неумолимо. Последний акт мировой трагедии был уже на горизонте, и хотя надежда витала в воздухе, пули всё ещё рвали плоть, а смерть не спешила уходить со сцены.

Андреевск — тихий провинциальный городок, где за годы устоявшегося уклада даже ветер, казалось, дул по расписанию. Здесь знали друг друга по именам, а местные сплетни останавливались у следующего забора. Но однажды утро наступило не по привычке — город потрясла новость о гибели Петра Иванова, народного любимца, артиста с обаянием рок-звезды и харизмой гроссмейстера.

Андрей Красавец — человек, чьё имя в Великом Новгороде произносили с уважением даже те, кого он по долгу службы должен был ловить. Майор полиции, начальник уголовного розыска — он не просто числился на этой должности, он жил ею. У него не было привычки юлить, давать слабину или искать компромиссы с совестью: решения принимал быстро, но не сгоряча, действовал твёрдо, но не вслепую. В городе знали: если за дело взялся Красавец, от ответственности не уйти даже тем, у кого крыша — выше мэрии.

Андрей Красавец — не просто фамилия, звучащая как ирония судьбы, но и человек, который прошёл сквозь всё: от обшарпанных коридоров отделений Великого Новгорода до высоких кабинетов петербургского УГРО. За плечами у него — годы службы, которые словно наждаком сошлифовали с него всё лишнее, оставив только холодный разум, точный инстинкт и стержень, который не гнётся ни под давлением преступников, ни под натиском системы.

Есть такие места на карте, которые сами по себе не примечательны — небольшие, сонные, с уютными улочками и старыми тополями вдоль дороги. Старолесск — один из таких. Однако именно сюда, будто по зову судьбы (или детской смекалки), однажды одновременно съехались герои пяти разных телесериалов — настоящие звёзды в своих жанрах, каждый с багажом дел, эпизодов и харизмы.

Андрей — бывший спецназовец, человек с закалённой волей и поломанной судьбой. Много лет он жил по законам боевых уставов, участвовал в секретных операциях, выходил из огня живым — и всегда с чувством долга. Но последнее задание стало роковым. Его группа попала в ловушку: атака, разыгранная как по нотам, оказалась смертельной. Почти все его товарищи погибли, и только он выжил — изуродованный, физически и внутренне.

В тихом провинциальном Кировске жизнь идёт по накатанному сценарию — рутинно, предсказуемо, без особых потрясений. Но с появлением Ивана Колесникова, мужчины с усталым взглядом и руками, знающими тяжёлую работу, всё меняется. Он открывает небольшое кафе на окраине — скромное, без претензий, словно просто ищет место, где можно спрятаться от собственных воспоминаний. Вместе с женой он старается отстроить быт заново, будто заново учится жить.

Лето 1895-го. Нижний Новгород будто расправил плечи, сияя лентами и гирляндами, натянутыми от лавок до колоколен, и, затаив дыхание, готовился к событию, равного которому не видели с годами — Всероссийской ярмарке. Купцы тащили за собой обозы, словно караваны из мифов, чиновники начищали пуговицы до зеркального блеска, а простые горожане раскладывали надежды, как праздничные скатерти: на прибыль, на удачу, на перемены.

Европа будто задержала дыхание — не потому что страшно, а потому что больно. Ветры войны улеглись, но над улицами всё ещё висит запах гари, осевшей в подвалах пыли, неровно залеченных шрамов. Слишком рано для тишины, слишком поздно для забвения.

Когда до конца войны оставался всего месяц с небольшим, никто — ни на передовой, ни в глубоком тылу — не знал, насколько близка долгожданная тишина. Фронт по-прежнему гремел, земля стонала от артобстрелов, а госпитали напоминали муравейники, где врачи и сестры, забыв про сон и еду, боролись за каждую жизнь. Никто не называл себя героем. Все просто делали своё. До изнеможения. До предела.