Саша Балабин возвращается — не просто как следователь, а как человек, чья жизнь снова трещит по швам, где криминальные ребусы переплетаются с личными катастрофами. Он привык к опасности: криминальный мир для него — не абстракция, а повседневность. Там, где другие сдаются, он шутит, импровизирует и закручивает сюжет в свой стиль: немного лихо, немного дерзко, но всегда с результатом. Балабин остаётся асом следствия, виртуозом на поле улик и допросов, даже если при этом весь город на ушах.

Вера Семёнова — не просто красива, она словно магнит, на который реагирует весь мир моды. Блистательная карьера, поклонники, блеск подиумов — её жизнь выглядит безупречно, как обложка дорогого журнала. Но за ослепительной внешностью скрывается женщина, которая давно перестала верить в искренность — пока на горизонте не появляется Олег.

Молодые учёные Кирилл Верещагин и Олег Колчин — словно два Икара, осмелившиеся подлететь слишком близко к солнцу. Их детище — реактор нового поколения, не имеющий аналогов в мире. Он не просто обещает энергетическую революцию — он угрожает обнулить расстановку сил на глобальной арене. Энергия становится оружием, а их лаборатория — полем боя.

Есть такие места на карте, которые сами по себе не примечательны — небольшие, сонные, с уютными улочками и старыми тополями вдоль дороги. Старолесск — один из таких. Однако именно сюда, будто по зову судьбы (или детской смекалки), однажды одновременно съехались герои пяти разных телесериалов — настоящие звёзды в своих жанрах, каждый с багажом дел, эпизодов и харизмы.

Три подруги — Надежда, Лера и Ася — выросли вместе, разделяя радости и беды школьных лет, полные беззаботных дней и мечтаний. Но с течением времени их пути разошлись, и каждый разрыв судьбы тянул их в разные направления. Тем не менее, их связь не ослабела. Они остались друг для друга теми самыми людьми, с которыми можно поговорить о самом сокровенном, не опасаясь осуждения. Несмотря на все различия, их дружба прошла через испытания, которые многие и не пережили бы.

Жизнь в стенах Склифа продолжает кипеть, и каждый день приносит новые испытания для докторов и пациентов. Врачебная рутина, полная срочных операций, сложных диагнозов и личных драмы, снова поглощает всех. Брагин, несмотря на все его достижения, снова сталкивается с ситуацией, где его мастерство и решимость должны быть доказаны в самых сложных условиях. Однако его очередная неудача заставляет его задуматься о том, что ему не всегда удается контролировать ситуацию, несмотря на его профессионализм.

Марина Орлинская — следователь, каких сейчас днём с огнём не сыщешь. Ни истерик, ни сантиментов — только здравый смысл, интуиция и холодный анализ, который она годами оттачивала, разбирая чужие беды и драмы. Но однажды всё, что раньше было её профессиональной рутиной, внезапно становится личным. На вызове — тело. Мужчина. Ирония судьбы? Это её бывший муж, Геннадий.

«По зову сердца» — не просто военный сериал, это хроника душ, шагнувших в огонь истории. Октябрь 1941 года. Москва затаила дыхание, прижав к груди самое дорогое — своих сыновей и дочерей, вчерашних студентов, рабочих, врачей, поэтов... Они не держали в руках винтовку, не знали слова «атака» в боевом значении, но однажды — на переломе времени — услышали его. Внутренний зов. Простой, как истина: «Пора».

Фронт Юго-Западный. Вторая зима войны. Земля, истерзанная снарядами, насквозь пропитана порохом, кровью и тревогой. Сюда, в самую гущу ожесточённого сопротивления, прибывает человек с фотоаппаратом, не винтовкой. Он не солдат, но он тоже идёт на передовую — за истиной. Его цель — Николай Слепков, человек-легенда, «Самогон» сибирского происхождения, снайпер, который превращает врагов в исчезающие тени. Более шестисот подтверждённых ликвидаций. Но за этой страшной арифметикой — молчание. Слепков не говорит. Он стреляет.

Июнь 1944-го — время, когда воздух дрожал не от жары, а от напряжения, будто сама земля готовилась взорваться под ногами. Леса под Оршей жили своей настороженной жизнью: каждая ветка, казалось, шептала предостережение, каждая тень могла скрывать смерть. Райков это знал. Он уже не верил в случайности — слишком многое в последнее время складывалось слишком точно, как будто кто-то перебирал фигуры на шахматной доске войны.