Меткий, как прицел винтовки, и молчаливый, как тайга, из которой вышел — Николай Слепков стал для фронта не просто снайпером. Он был живым щитом, тенью в заснеженной балке, глазом, что видит смерть раньше, чем та успевает выстрелить. Его имя шептали с уважением даже бывалые солдаты, а командиры, не смотря на строгий устав, давали ему волю — ведь знали: Слепков сам себе приговор, сам себе приказ. Родом он был из сибирской глубинки, где морозы вымораживают слабость, а одиночество становится другом с раннего детства. Именно там он научился терпению, выдержке и бесшумной точности — качествам, что на фронте становились оружием не слабее винтовки Мосина.