Имя майора Алексея Горбатова в отделе произносили шепотом — и не из уважения. В нём было что-то пугающее, что-то, от чего замирал воздух в допросной. Он не вел переговоров — он ломал. Не выслушивал — выкручивал. Подозреваемые в его присутствии сыпали признаниями, будто боялись не договорить. Коллеги старались держаться подальше: у Горбатова не было друзей, только функциональные связи. Он работал на результат, а средства...

Когда Марию Жукову пригласили на стажировку в США, это казалось апогеем всех её усилий — тех самых лет, что прошли за учебниками, олимпиадами и ночными страницами конспектов, за вычищенной до блеска биографией, в которую не вписывалось ничего случайного. Она летела в Бостон с багажом не только вещей, но и надежд: там, за океаном, её ждала новая глава — без оглядки на прошлое, с новым именем в списках, новым статусом, новой жизнью.

Генерал-майор Виктор Расторгуев, человек, который, кажется, уже давно забыл, что такое личная жизнь — ведь она осталась где-то в пепле прошлого, вместе с погибшей женой и дочерью, — снова на линии огня. Он не политик, не философ, не святой, а просто один из тех, кто вынужден держать этот город на своих плечах, пока под ними дрожит асфальт. Петербург, хмурый и упрямый, как сам Виктор, рассыпается на части — и Расторгуев снова в центре этой гниющей спирали.