Надежду Краснову мать не зря прозвала «ивушкой»: её жизнь постоянно ломало ураганами, но она, обладая каким-то сверхъестественным запасом прочности, лишь гнулась до земли, чтобы потом снова выпрямиться. Весь этот стальной стержень, закалённый в личных трагедиях, она вложила в свою единственную дочь Полину.

Надя выстроила всю свою жизнь вокруг дочери, превратив материнство в религию. Её главной и единственной заповедью было счастье Полины. Она отчаянно пыталась сократить дистанцию, стать для неё не просто матерью, а доверенным лицом, но Полина видела в этих попытках лишь удушающие объятия.

Восемнадцать лет назад врачебная карьера Евгении была ампутирована одним-единственным роковым случаем. Молодая и полная идеализма акушер-гинеколог, она столкнулась с осложнениями в родах, которые привели к тяжёлой травме младенца.

Марина Зайцева когда-то блистала в мире высоких технологий, уверенно разгадывая сложнейшие алгоритмы и строя карьеру, которая обещала стремительный взлёт. Сегодня же её дни тянутся между кухонным фартуком, детскими уроками и тихими просьбами мужа Виктора, который, казалось бы, заботливо контролирует каждый шаг, но на деле лишает её возможности реализовать талант и личные амбиции.

Любовь и Леонид Лебедевы прожили вместе не просто годы — целую жизнь, которую легко было бы выставить на витрину: трое детей, внуки, общий дом, уют и завидное взаимопонимание. Им аплодировали как идеальной паре — спокойной, зрелой, надёжной. Их дом словно дышал теплом: за этим столом учили различать добро и ложь, здесь лечили от разочарований и поили крепким чаем с верой в лучшее.

Вера Семёнова — не просто красива, она словно магнит, на который реагирует весь мир моды. Блистательная карьера, поклонники, блеск подиумов — её жизнь выглядит безупречно, как обложка дорогого журнала. Но за ослепительной внешностью скрывается женщина, которая давно перестала верить в искренность — пока на горизонте не появляется Олег.

Генерал-майор Виктор Расторгуев, человек, который, кажется, уже давно забыл, что такое личная жизнь — ведь она осталась где-то в пепле прошлого, вместе с погибшей женой и дочерью, — снова на линии огня. Он не политик, не философ, не святой, а просто один из тех, кто вынужден держать этот город на своих плечах, пока под ними дрожит асфальт. Петербург, хмурый и упрямый, как сам Виктор, рассыпается на части — и Расторгуев снова в центре этой гниющей спирали.