Глубокий тыл, будто чёрное сердце войны, принимает разведгруппу Одинцова без особой ласки — мраком, сыростью и неизвестностью. Среди бойцов — Иван Родин, закалённый в боях и молчании человек, чей опыт давно стал бронёй. Их задание — не просто дерзкое, оно почти абсурдно опасно: провести за линию фронта незнакомца, юношу по фамилии Савичев. Кто он такой, откуда — не знает никто. Ни документов, ни истории, лишь тревожное молчание и приказы сверху.

Иван Родин — не просто человек с прошлым, а человек, которого прошлое никогда не отпускало. Когда-то — офицер Белой армии, теперь — солдат без формы, но с внутренним уставом, выточенным годами боли, изгнания и преданности. Его не сломила тайга, что держала его в ледяных объятиях долгие годы. Напротив — она закалила его. Природа, как строгий учитель, научила Родина жить по-своим, почти звериным законам, но сердце его, вопреки всему, продолжало биться в такт звукам далёкой, но не забытой Родины.

В самом сердце суровой сибирской тайги, где сосны вздымаются к небу, словно стражи ушедших эпох, и где даже ветер говорит шёпотом, поселился человек, давно отрешившийся от мира — Иван Андреевич. Не юноша, но и не старец, он скрывается от холодных глаз и пытливых вопросов тех, кто носит кожанки с эмблемами НКВД. Когда-то он был частью белого движения, и теперь эта тень прошлого живёт с ним, как незабытая боль в застарелой ране. Об этом молча напоминает единственная фотография на почерневшей стене избушки — пожелтевший отпечаток времени и вины.

Город на берегу Чёрного моря — когда-то тихий, курортный, залитый солнцем — в 1942 году превратился в каменную ловушку, где каждый квартал стал фронтом, а каждый дом — последним рубежом. Немцы наступали не просто с огнём и сталью, они шли с холодной логикой: им нужен был порт, ключевой пункт, чтобы перерезать артерии советского снабжения. И если они его получат — вся прибрежная оборона может рухнуть, как карточный дом.

Фронт Юго-Западный. Вторая зима войны. Земля, истерзанная снарядами, насквозь пропитана порохом, кровью и тревогой. Сюда, в самую гущу ожесточённого сопротивления, прибывает человек с фотоаппаратом, не винтовкой. Он не солдат, но он тоже идёт на передовую — за истиной. Его цель — Николай Слепков, человек-легенда, «Самогон» сибирского происхождения, снайпер, который превращает врагов в исчезающие тени. Более шестисот подтверждённых ликвидаций. Но за этой страшной арифметикой — молчание. Слепков не говорит. Он стреляет.

Каждый из новых подчинённых Андрея — человек с трудной судьбой и запятнанной репутацией, но именно это и делает их незаменимыми: они знают, как устроен преступный мир изнутри, и при этом сохранили верность присяге. Среди них — бывшая сотрудница угрозыска Марина Ефремова, уволенная по ложному доносу, опытный хакер и киберспециалист Илья «Паутина» Зотов, а также капитан Мухин, некогда раскрывший громкое дело о торговле детьми, но попавший в немилость у начальства за неподконтрольность.

История Андрея Климова приобретает тревожный оттенок психологического триллера с элементами судебной драмы и экзистенциального детектива. Его жизнь, выстроенная на принципах справедливости, рухнула в одночасье — и теперь он оказался по ту сторону закона, который так ревностно защищал. Кажется, всё, что он считал истиной и основой своей жизни, предательски обернулось против него.

Глеб Точилин — человек, привыкший всё раскладывать по полочкам: факты к фактам, улики к уликам, логика — во главе всего. Следователь с безупречной репутацией, которого даже самые бывалые оперативники предпочитают не перебивать на совещаниях. Он не верит в случайности, предчувствия и уж тем более в сверхъестественное. Но всё меняется в одно утро — когда приходит новость, от которой даже у него пересыхает во рту: из морга исчезло тело.

Глеб Точилин давно привык, что в его профессии логика — единственный надёжный компас. Но в последнее время он всё чаще чувствует, что этот компас барахлит, будто игла его крутится не от магнитного поля, а от чего-то иного — зыбкого, необъяснимого, пугающего. А когда в расследовании появляется Юлия Дёмина, нейробиолог с холодной рассудочностью и блестящим умом, граница между рациональным и мистическим начинает стираться вовсе.

Егор всегда был из тех, кто держит удар и не прячется за спины коллег. Работая участковым, он знал каждую подворотню своего района, каждое лицо — и честное, и с подмоченной репутацией. Но в какой-то момент ему стало тесно в этих рамках: душа требовала настоящего дела, такого, где на кону — жизнь, а не разбитая витрина или пьяная ссора соседей. Словом, он ушёл в убойный отдел — туда, где кровь на асфальте, а не в протоколах.